Осторожно! Младенец!!!

Веду прием. В кабинет заходит красивая молодая женщина, глаза просто светятся счастьем. Пока клиентка усаживается, стараюсь понять, что ее привело. Не каждый день приходится видеть здесь счастливые лица.

- Я молодая мама, доченьке два месяца. Люблю ее до невозможности. Только вот не всегда понимаю, как с ней обращаться. Родители далеко, подсказать некому. Читаю специальную литературу, просматриваю интернет. А там одни источники часто противоречат другим. Вот сейчас, вопрос на повестке дня – как пеленать? Одни советуют туго, тогда не вертится и спит; другие, вообще не пеленать, вроде это психологическое насилие над ребенком.

Мы вместе начинаем разбирать, как она контактирует с ребенком, учимся слышать внутренний голос и понимать малыша. Дальнейшая работа состояла в коррекции повышенной тревожности и синдрома отличницы. После консультации у меня остались очень светлые ощущения, словно эта молодая мама оставила частичку своей любви в пространстве моего кабинета. Я стала размышлять, а как же действительно правильно, и в памяти всплыли два случая из практики.

Случай первый. Светлана обратилась ко мне по поводу конфликтов в семье. Мы встречались довольно длительное время, ситуация никак не хотела сдвигаться. Светлана все воспринимала очень близко к сердцу, как будто у нее не было никаких психологических защит. Очень ранимая, беззащитная, ее ранило, буквально, каждое слово. Она транслировала четкое убеждение, что она никому не нужна. И каждый раз, у нее наступала одна и та же реакция. Она начинала телом ощущать, что заключена в некую коробку, достаточно просторную и глубокую, через которую беспрепятственно проникает воздух и приглушенный свет. Чувствовала в этой коробке Светлана всегда одиночество и ожидала, что кто-то родной придет, и она будет нужна ему.

На логическом уровне нам не удалось понять, откуда берется эта стойкая реакция. Мы применили технологию трансдеривационного поиска (специальная психотерапевтическая техника, применяется для поиска ранних, давно забытых воспоминаний детства). Когда Светлана «пришла» в точку травматизации, перед глазами поплыли образы. Светлана увидела годовалую девочку, лежащую в кроватке с высокими бортиками. Сама кроватка была покрыта легкой, светлой, почти прозрачной тканью. «Я чувствую, что эта девочка так же одинока, как и я. Она очень ждет маму, но она знает, что она не придет. Она поняла это, когда долго плакала, и даже охрипла, а мама так и не пришла. И тогда эта девочка стала ждать хоть кого-нибудь, лишь бы ее взяли на руки и покачали. И тогда бы прошла ее грусть». Я попросила Светлану подойти к этому образу еще ближе. Когда образ девочки стал более четким, Светлана воскликнула: «Это же я! У меня есть фото, я точно такая же на этом снимке. А эту коробку, которую я часто ощущаю, это же кровать! Я лежу в ней, а кровать накрытая, вот и возникает ощущение коробки. Вот откуда у меня это постоянное чувство одиночества. И грущу я очень часто. И это ужасное убеждение, что я никому не нужна. Мама была вынуждена рано выйти на работу, и меня отдали в ясли. Видимо, таким способом нам пытались устраивать тихий час».

Последние фразы Светланы сказали мне, что она прочувствовала всю глубину чувств, хранившихся в ее детской раненой части, и сейчас вновь включается разум и анализ. Это самое время задуматься, как еще ее травматический опыт влиял на ее жизнь. Оказалось, она много лет любит одного мужчину, но в силу различных обстоятельств, не может быть вместе с ним. Она в Душе не завершает эти отношения, продолжая надеяться, что однажды они будут вместе. Это точно так же, как годовалая девочка ждет маму и грустит в одиночестве. В этом одиночестве так тяжко, что она радуется, когда хоть кто-то изредка подходит к ней и обращает на нее внимание. Так и взрослая Светлана соглашается на отношения с мужчинами, особо их не любя, чтобы заполнить душевную пустоту, где-то глубоко внутри себя, зная, что любимый далеко.

История вторая. Молодого человека зовут Олег. Депрессивное состояние. Чувство бессилия. Ощущение скованности, спутанности. Если говорить языком телесно-ориентированной терапии, мышечный панцирь во всем теле. Реакция на трудности в жизни – полное обездвиживание, ощущение надорванного горла и ощущение, что рот наполняется некой субстанцией, после чего приходит удушье. Как следствие, ничего не доводит до конца, неуверенность, повышенная тревожность, все видит в черном цвете. Больше всего меня заинтересовало ощущение скованности, спутанности. Если размышлять, то это явление – обратное действию. Если нет действия (ничего не доводит до конца), значит, нет ресурса. За ресурс у нас отвечают родители.

Выбираю метод для работы с Олегом – расстановки в образах. Предлагаю ему расслабиться, прикрыть глаза и представить образ мамы. Прошу максимально включить тело и слушать свои чувства. Внезапно появляется сильная злость. Она меня бросила, предала, оставила меня одного, - так объясняет свою злость Олег. Ищем с ним ситуацию предательства. «Мама меня любит, никогда она меня не бросала. Если только в раннем детстве, мне еще не было года. Ее положили в больницу с аппендицитом».

Моделируем линию времени, Олег становится на отрезок своей жизни до года и начинает описывать свои ощущения: «Я чувствую скованность, не могу пошевелить ни руками, ни ногами. У меня как будто затекают мышцы. Кажется, меня туго спеленали. Я стискиваю зубы. Их пытаются мне разжать и впихнуть что-то в рот. Я начинаю захлебываться от жидкости. Дикий страх и непередаваемое чувство отчаянья». Сказанные слова сопровождаются сильными телесными реакциями, поэтому мы делаем несколько техник для отреагирования и освобождения деструктивных чувств и мышечных зажимов. После этого Олег смог рассказать мне, что пока мама была в больнице, за ним ухаживал папа.

Я прошу представить образ отца, и все выше перечисленные ощущения возвращаются, только менее остро. К этому добавляется злость, ненависть, гнев. Эти чувства долго сохранялись, Олег все время повторял с большой обидой: «Это насилие, так с детьми не поступают!» Только когда Олег встал на позицию отца, пришло понимание того, что папа плохо представлял, как нужно обращаться с голодным, громко орущим младенцем, не закрывающим рот несколько часов подряд, и тогда Олег медленно стал двигаться к прощению.

Комментарий. В обоих случаях, если выражаться языком системных расстановок, была динамика прерванного потока любви к родителям. И, как следствие, отрицание родителей, а значит и способа, каким образом пришла жизнь, т.е. это отрицание самой жизни. При такой динамике, у человека, как минимум, неуверенность, отсутствие веры в себя, комплексы, а значит, человек дает себе негативные оценки, что приводит к неспособности что-то достигать, идти к своим целям, к своему успеху. Как максимум, невозможность наладить хорошую личную жизнь, психосоматика различной степени тяжести и нежелание жить.

В обоих случаях применялась терапия детских травм, что вело к принятию и прощению родителей. Таким образом, восстановилась эмоциональная связь с мамой и отцом, доращивалась и исцелялась травмированная детская часть, и человек получал огромный ресурс, энергию и любовь своих родителей. Если выражаться точнее, теперь он мог воспользоваться этим ресурсом, быть с ним в контакте.

На примере этих историй можно сделать вывод, что правы те авторы, которые рекомендуют не пеленать детей, не укачивать, а позволять засыпать в манеже во время игры. И если даже Вам приходится причинять боль своему ребенку, совершая специальные врачебные манипуляции, важно объяснять ребенку их необходимость на доступном для него языке. Даже, если ребенку месяц или два. Эту информацию будет понимать бессознательное ребенка и у него не возникнет ощущения насилия, а значит обиды и душевной боли.

Все имена изменены и совпадения случайны.

Автор: психолог Пилипчук Ольга